Ода ухе

Театр! Любите ли вы театр...

Виссарион Белинский

Любите ли вы уху? Глупый вопрос, скажете. Но нет, я спрашиваю: любите ли вы уху так, как я люблю её, до потери рассудка и полного исступленья чувств. Откуда, скажите на милость, в простецком рыбьем отваре сила, которая переворачивает всё существо твоё, даруя обновленье раз за разом, и как понять раскрытие души в желании объять весь мир при этом.

Пора ухи приходит вместе с зимой, когда уймётся в душе нетерпеливая дрожь перволедья, а рыба окончательно очистится от остатков безумного летнего обжорства. Ничто более не мешает вашей встрече. Нужно только перебороть настойчивое стремление тела, попавшего после морозного дня в тепло, утащить вас в койку. Упаси бог поддаться этому искушению и отложить уху на завтра. Завтра ухи не будет, она будет или сегодня или никогда. Потому берём кастрюлю побольше, вываливаем в неё из пакета живых ершей и окушков, наливаем ледяной воды, солим, кладём пару добрых луковиц (лучше с шелухой), накрываем кастрюлю крышкой потяжелее (чтоб не повыпрыгивали) и ставим на очень медленный огонь. У нас есть полтора часа, чтобы созвать приятелей (уха в одиночестве сродни любовным утехам тем же составом), остудить водку и накрыть стол. Если за это время жена испечёт пирог или расстегайчики из свежей рыбки, вы счастливый человек и вам можно только позавидовать. Встречаем и усаживаем гостей. Водку им сходу не наливать! Категорически! Пусть сидят, треплются, нюхают, готовятся. За хлопотами не забываем про уху - упустить пену последнее дело. Зорко следим и не даём ей подняться, изредка помешивая сверху шумовкой. Как только пена осядет, отцеживаем юшку через мелкое (лучше волосяное) сито и тут же разливаем по кружкам.

И вот он момент истины – первый глоток. Когда душа вмиг вылетает из разом раскалившегося нутра и медленно втягивается обратно, выдавливая на кожу жаркую истому, и понимаешь ты всем существом своим – уха состоялась. Тут уж не мешкай и мимо воплей в хлам ошпаренного нёба вливай в себя всю кружку. Уф…! Можно перевести дух, млея от растекающегося внутри благолепия. Здесь самое время явиться покрытому холодной испариной графинчику – пробил час неспешного мужского разговора за жизнь. Теперь уместно бросить в ушицу и луку злого и перцу ядрёного, дабы сполна оттенить студёную резкость водки. Любители могут и рыбёшку полузгать. Что до меня, так нет ничего лучше, чем просто прихлёбывать уху из кружки, чередом утоляя жажду изголодавшейся души, и, слушая добродушный трёп приятелей, утирать куском полотна крупный пот со лба и шеи. Жить – хорошо, мужики!